Сергей Есин - Дневник, 2005 год [январь-сентябрь]

Далее — удручающие цифры по телевидению: оборудование старое, оставшееся еще от советской власти, есть отдельные системы, которые могут рухнуть в одно мгновенье, об этом писалось в записке премьер-министру. Того и гляди может сойти с орбиты какой-то спутник, и если его срочно не заменить, то катастрофа может произойти в любую минуту. Я понимаю, что если спутник сойдет с орбиты, и мы не покажем какой-нибудь чемпионат по футболу, то это может быть чревато революцией. Народ дичает и возвращается к римским нормам: хлеба и зрелищ! Но всё это от меня далеко, значительно интереснее разговор с сидящим рядом О.Б.Добродеевым. Шепчемся. Его мысль: в наше время, при уровне нашего образования и культуры, при мало внятной для народа политике, единственное, что стягивает, как обруч, всю страну, — это телевидение, ничего другого нет. Если бы не телевидение, мы давно говорили бы на разных языках. Газет, властителей дум, ведь тоже практически нет. При всеобщей нехватке, начиная от солнечных дней до сытного у всех пропитания, даже показ зеленого поля, по которому бегают футболисты, — это уже средство от стресса, возможность не окончательно погрязнуть в пьянстве… Американские фильмы занимают лишь 10 процентов их прежнего эфирного времени, сегодня все хотят видеть отечественные сериалы. Говорили о цифрах отката и дохода при реконструкции телевидения и подающих сетей; в этом случае, говорит О.Б., это 10-I5 процентов, а вот в строительстве она поднимается до 50. Я пытался защитить чиновничество, у меня были свои резоны, но, видимо, О.Б. долго размышлял об всем этом и привел такой пример: был знаменитый в России взяточник А.Меньшиков, но пропорция его государственного и личного интереса была, приблизительно, такая: 80 на 20. Теперь же чиновник, если не всецело сосредоточен на себе, то собственные интересы при решении любого делового вопроса составляют у него до 80 процентов.

Коллегия продолжалась четыре часа. Разошлись мы только в два часа дня. Даже выслушивать всё это было очень тяжело. Поехал в институт.

История с "Нашими" получила продолжение. У кремлевских чиновников, видимо, все разбито по разным департаментам: один департамент вербует буржуазную молодежь, другой занимается свободой слова… Сегодня по "Маяку-24" народ так определенно высказывался по поводу этой оголтелой акции, что можно было только удивляться его разумности.

17 мая, вторник. Каждый день что-то методически делаю, смотрю, поправляю, готовлю. Волнуют три нерешенные проблемы. Наверное, все же вместо докладной записки в администрацию президента о помощи нашим студентам и о положении в литературе напишу статью. Все никак не могу подступиться к вопросам о новом здании, боюсь, это мне не по силам, для противления нашей молодой бюрократии нужны такие же, как у нее, наглые молодые силы. Волнует меня и квартира Миши Стояновского. Все это — в подсознании.

На семинаре занимались рассказом Антона Соловьева……… Семинар прошел довольно быстро, рассказ у Антона превосходный, народный, ясный, из его, казалось бы описательной, аполитичности появляется тяжелая современная жизнь простых людей. Интересно, что все происходит как бы в туристской зоне: Беломорье, Карелия. Сталкиваюсь с тем, что хороший рассказ в передаче пропадает, а плохой становится лучше. Поражает у Антона еще и то, что из рассказа исчезла его детскость. Мне кажется, это лучше, чем Юрий Казаков, здесь меньше литературы, больше жизни.

Под конец дня вдруг внезапно появился Илья Кириллов и соблазнил сходить с ним в кино на немецкий фильм "Академия смерти". Это учебные заведения для молодежи при гитлеровском режиме, в которых готовили будущую командную элиту рейха. Сюжет довольно банальный: мальчик из рабочей семьи встречается там с сыном гауляйтора, так сказать стихийным носителем гуманизма. Хорошие актеры, ясная режиссура, увлекательно. Главное, это точный быт и обстановка подобных заведений. В аннотации сказано, что вне поля искусства подобные заведения долгое время оставались потому, что многие воспитанники их до сих пор занимали ключевые позиции в современной жизни Германии.

18 мая, среда. На работе посмотрел фильм Гали Евтушенко "Двойной портрет" — это параллельный рассказ об Эйзенштейне и Мейерхольде. Естественно, на фоне эпохи. Откопано много интересных деталей, фотографий, сведений. Не случайно Галя сделала фильм из "эпизодов" и "двух постскриптумов". Для того чтобы сделать фильм более цельным, нужен другой, менее суетный, характер. В общем, фильм получился, хотя в освещении всей эпохи такая грубость и телевизионно-газетная прямолинейность, что не понимаешь: или это глупая голова, или сознательное и коварное невежество.

Вообще, последнее время, наслушавшись телевидения и зная подловатый характер нашей интеллигенции, все больше и больше убеждаюсь, что настоящую позицию Сталина мы не знаем. Была, наверное, у него какая-то внутренняя аргументация. Чего стоит, например, его фраза, что ошибка Грозного была в том, что тот не истребил все пять знаменитых боярских родов. Отродье всегда будет шипеть. Знал, должно быть, про нашу интеллигенцию, чего она и сейчас о себе не знает. В момент формирования империи, а особенно новой, социалистической формации, нация должна быть как монолит, а интеллигенция ведь всегда слишком разговаривала, слишком много сеяла, не собирая потом… Даже я мальчишкой помню, как зло и отчаянно мой собственный отец говорил о Сталине, называя его "кинто"… Какому режиму это понравится? Только вороватому, у которого брань на вороту не виснет. Моисей 40 лет выхаживал народ по пустыне, чтобы поколения сменились, Сталин добивался этой смены другим путем.

Обидно, что от кинематографа на комиссию не поступило ни одного серьезного большого художественного фильма. Большой стиль постепенно выветривается из нашего искусства.

Сегодня вышла статья о Володе Андрееве в "Литературной газете". Дали половину полосы. Вечером по этому поводу позвонил Артем Захарович Афиногенов. Вспомнил и другую мою статью, про Париж. Говорил о легкости и о том, что это, по его мнению, настоящая писательская статья со свободой и с языком. Я же, в свою очередь, вспомнил, как Артем Захарович отправлял меня во Владивосток в 91-м году на празднование юбилея Фадеева. Замечательно поговорили, осудив и "наших" и "ихних".

В "Литературке" я еще увидел статью Ф.Ф.Кузнецова о Шолохове. Почему о самом знаменитом русском писателе ХХ века должен писать самый скучный и скомпрометировавший себя как лизоблюд и прихлебатель критик?

19 мая, четверг. Сегодня утром должны ставить в Ракитках дом для С.П., и я, предупредив всех, что беру творческий день, повез на своей машине нового домовладельца на место встречи с рабочими. Дом он взял себе необыкновенно дешевый и простенький. Предварительно, как и многим из наших до него, дали ему беспроцентную ссуду. Как он только будет расплачиваться, не знаю.